Спасибо Алексею Николаевичу за эту публикацию.
По существу здесь подняты два вопроса. Один, это интересное литературное произведение и его авторство, принадлежащее предположительно Н. К. Рериху. Второй, это наше отношение к историческим материалам.
Печально, когда одни люди в самых тяжелых и сложных жизненных обстоятельствах сохраняют важные исторические документы, а другие безответственно и халатно их теряют. К сожалению, уже вряд ли кого-нибудь удивишь отношением Людмилы Васильевны Шапошниковой к документам. Все, что может сыграть роль в ее самоутверждении, ею присваивается, а все, что ей показалось для этого непригодным «теряется» в безответственной халатности и перед историей, и перед народом и его Культурой, и перед теми, кто доверчиво передал ей документы, надеясь на отсутствующую у нее порядочность.
Потеря этих ценных материалов сильно усложняет и первый самый важный вопрос: «Является ли Н. К. Рерих автором данной притчи?».
Скорее всего, точный и абсолютно исчерпывающий сомнения ответ на этот вопрос не сможет дать никто. Даже если большинство рериховедов признают подлинность пера Николая Константиновича, всегда останутся оппоненты этой версии.
Я не литературный критик, и не имею специального литературного образования. Но да простят меня дипломированные специалисты, я все же выскажу свое скромное мнение по этому вопросу, пусть даже мнение бывшего школьного двоечника по литературе и «русскому».
Дело в том, что я всегда остро чувствовал стиль Н. К. и Е. И. Рерих. В конце восьмидесятых, в хаосе издательского безобразия и «самиздата» чего только не приписывали перу Рерихов, и сколько мне пришлось прилагать усилий, убеждая последователей Рерихов в том, что многие произведения, даже преподаваемые в так называемых «Школах Живой Этики», как принадлежащие перу Е. И. Рерих (либо Н. К.), явно не соответствуют их стилю, и, соответственно, им принадлежать не могут. Через несколько лет все встало на свои места. Но тогда проблема была намного проще по причине грубого контраста текстов.
Данная притча глубока по содержанию и наполнена тонким духовным чувством. Она вполне могла бы принадлежать перу Н. К. . Как и положено притче, ее главная идея в «сухом варианте» очень проста: без любви, в устремлении самоутверждения и труде можно достичь многого, но… - единства с Высшим, с Единым не обрести. Притча закрепляет в сознании человека эту простую истину ярким образом. Именно для этого она и нужна, ведь сама по себе истина скользит по поверхности сознания человека и не усваивается им в своей бездонной глубине. Но это относится к содержанию, а вот стиль у меня вызвал сомнения.
Приведу два примера:
«Так думал он: «Почему должен я так долго оставаться…»
Повторение слова «так» здесь ничем не оправдано. Во втором случае легко можно было бы заменить на «столь», либо иначе сформулировать. У Н. К. такое не встречается. Вообще построение фраз достаточно тяжелое и громоздкое, что для Н. К. не характерно. Вот следующий пример:
«Он побежал в деревню и всем, кто хотел слушать, он рассказывал…»
Второе «он» здесь явно лишнее.
Да и все-таки есть маленькое, но существенное замечание к содержанию. Всего к одной, но ключевой фразе:
«Он был превращён - в камень…»
Да простит меня автор, кто бы это ни был, но стоило бы написать: «Он превратился в камень…»
Это очень важный и глубокий момент Учения Живой Этики. Не Высшие силы определяют место человеку (духу, монаде), а каждый человек сам определяет себе место. И то, что герой притчи сам превратил бы себя в камень, как раз соответствовало бы предыстории его поведения.
Еще раз спасибо Алексею Николаевичу за публикацию и за его мнение по авторству притчи.
|
Новое сообщение
Ответить